«Ни в «Локомотив», ни в «Спартак» Игнашевича не брали, а я его взял». Поздравляем Тарханова с 70-летием!

Сегодня отмечает 70-летие выдающийся футболист и тренер Александр Тарханов. Это событие вызывает множество эмоций и воспоминаний о его значительном влиянии на российский футбол. Вчера я был убежден, что Тарханов продолжит свою карьеру в качестве тренера, возможно, возглавив какой-либо клуб и помогая ему вернуться на вершину, как это случалось ранее. Но вот 70 лет — это уже солидный возраст, и тренерская карьера часто ограничивается этим этапом жизни.

Александр Федорович — уникальная личность, которая несмотря на все трудности, такие как онкологические болезни, продолжала оставаться активной в футболе. Его стойкость и жизнелюбие всегда поражали окружающих. Даже когда сталкивался с тяжелыми испытаниями, он сохранял оптимизм и силу духа, что, безусловно, заслуживает уважения.

Работать с Тархановым всегда было удовольствием. Он был известен своей добротой и вниманием к каждому игроку. Вспоминаю, как в начале своей карьеры я встречался с ним в ЦСКА, где его манера общения была довольно далека от теплого приема. Но позже, наблюдая за ним на поле и в работе, я увидел, что за внешним строгостью скрывается глубокая человечность и преданность делу.
Александр Тарханов — это пример того, как человек может преодолевать трудности и оставаться верным своему призванию, независимо от возраста и обстоятельств. С юбилеем, Александр Федорович! Ваш вклад в футбол останется в памяти многих.

Когда я только начал работать, и пришёл к Тарханову в ЦСКА, он был совсем не дружелюбен. Я задавал вопросы о футболистах, например, о мускулистом белорусе Васе Баранове, который недавно проходил просмотр в клубе. Тарханов, казалось, не мог вспомнить такого игрока и отвечал: 
— Кто?

Тем не менее, вскоре Баранов, как оказалось, проявил себя в футболе очень успешно, а другие мои предсказания тоже подтвердились в самых неожиданных формах. Это было странно, как точно я мог угадать в своих предположениях.

Но прошло время, и Тарханов изменился. Он стал совершенно другим человеком. Становясь более открытым и дружелюбным, он приглашал к себе домой, где кухня была такой же скромной, как у меня в Мытищах, и всегда угощал кофе.

Когда он возглавил «Сатурн», он часто приглашал меня на выезды команды, которые организовывались чартерными рейсами. Он даже заботился о моем комфорте, интересовался, удобно ли мне. 
После нескольких таких поездок я научился избегать ошибок. Понял, что сидеть за Виктором Савельевичем Онопко было не очень удобно — его неудобства во время полета были очевидны. Я выбрал более удобное место рядом с вратарем Тони Кински, который был куда более деликатным.
Жаль, что «Сатурн» играл в основном вничью — возможно, Александр Федорович остался бы в Раменском дольше, и я продолжал бы летать с ними по всей стране.

Независимо от команды, которую возглавлял Тарханов, я всегда старался быть на месте и наблюдать. Общение с таким тренером, который говорит с тобой на равных, всегда привлекало.

Тарханов не просто разговаривал на равных, он вёл себя так, будто я был его помощником. Казалось, вот-вот я скажу что-то важное, а он сразу это запишет и похвалит.
Возможно, это было часть его стиля, но в молодости мне это очень нравилось.

Помню, как я приехал в Самару. Стою на краю поля с нашим корреспондентом Арнольдом Эпштейном, который прославился своим огромным армейским биноклем. В Самаре пресс-ложа высоко, и подзорная труба была бы кстати.
Смотрим, как «Крылья Советов» играют в товарищеском матче. Внезапно кто-то жестко подкатился близко к нам — и в наши лица полетела трава и мокрая земля. Просто захватывающее зрелище!

Внезапно, прямо во время матча, ко мне подошел Тарханов. Он крепко взял меня за локоть и, поднимая подбородок в сторону поля, спросил:

— Как тебе игра?

И тут же добавил:

— Арнольда я не спрашиваю, он без бинокля и не видит...
Для меня тот матч казался настоящим событием, все было ярко и динамично. Но Тарханов, похоже, был недоволен. Не дождавшись финального свистка, он поделился со мной своими переживаниями, как с близким другом:

— Вот зайду в раздевалку, половина игроков чистые, словно только что вышли из прачечной. Ни царапин, ни ушибов. У некоторых за всю карьеру ни одной травмы. В голове сидит старая лига, вот что! Знаешь, что для Самары считается большим достижением? То, что последние годы не вылетели из высшей лиги.

Год назад, когда мы сохранились, встречали нас, как героев. А этот игрок, которого я отпустил, теперь говорит в интервью, что не понимает, почему я его уволил. Конечно, не понимает! И никогда не поймет. Думает, что его уволили из-за характера. Если голова на месте, всегда будешь играть, при любом тренере! Я с Базилевичем в ЦСКА ругался, даже маршал Соколов вмешивался, но я всегда оставался в составе. Базилевич не был моим врагом, чтобы держать меня на скамейке. А этим, что им нужно? Мобильный телефон, иномарка — и жизнь удалась. Руслан Нигматуллин был таким же, пока не разобрался в себе. У меня мобильного нет — зачем он мне на базе? И у Сашки Бородюка тоже нет. Заслуженный мастер спорта. Видели, как он играет? Но я верю в эту команду. Скоро она изменится. Главное — успеть.

Тарханов немного оттаял и снова улыбнулся, когда я заметил, как на базе пахнет пловом. Мирджалол Касымов привез барана, который он сам зарезал, и вместе с женой приготовил огромный казан плова для всей команды. Это было что-то!

Семь лет спустя, после множества ярких событий, судьба вновь привела Александра Тарханова в Самару.
Мы снова оказались на той же базе, и я предложил:

— Давайте сделаем интервью не о футболе?

Тарханов, казалось, был приятно удивлён:

— Без проблем!

Мне настолько понравился тот разговор, что я до сих пор его помню. Мы обсуждали не только футбол, но и машины, генералов из ЦСКА и старого друга Олега Романцева.

— Романцев по своей природе очень общительный. На первый взгляд он кажется мрачным, но на самом деле — настоящий шутник. Помню, когда мы играли в Красноярске, он всегда разыгрывал кого-то. Как-то в конце чемпионата, после последнего матча, опытные игроки выпили, а мы, молодёжь, остались трезвыми. Так вот, одному пьяному парню мы в сумку положили две гири.

Ещё был случай, когда мы играли в Караганде. Там была хорошая команда, а мы были совсем молодыми. Я сказал: «Мы должны победить Караганду!» А Сашка Кишиневский ответил, что это невозможно, мол, у них опытные игроки и звёзды второй лиги. Мы с Романцевым подначили его: «Если выиграем, сбривай усы». Для него сбросить усы было настоящей катастрофой.

— Вы победили?

— Да, 2:1. После матча сидим в раздевалке, пьем чай, и тут с Романцевым вспомнили: «Шурик, пора сбрасывать усы!» Кишиневский сначала отказывался, мол, это была шутка, но мы его скрутили и насильно побрили.
В Омске мы снова разыграли Кишиневского. Прилетели, он говорит, что у него в городе есть родственники и, наверное, они придут его встретить. После тренировки смотрим — он расстроенный, родственников не оказалось.

— Кто же стал его «родственником»?

— Мы! Написали записку якобы от родственников: «Приезжай, Саша, на улицу Ленина, ждем». Передали её дежурному в гостинице. Сами спрятались. Видим: Кишиневский радостный мчится с запиской: «Нашлись, нашлись!»

— И что было дальше?

— Мы решили пойти с ним и купить конфеты, торт. Проводили его, сами заварили чай и ждем его возвращения. Он приходит, разъяренный: «Не могу понять! Пришел по адресу, а там какие-то пьяницы, чуть не избили меня и забрали торт!»
Говорят, что профессия футболиста опасна. Я думал, что знаю об этом — ведь видел шрамы Валентина Иванова. Но Тарханов рассказывал об этом особенно ярко.
— Мы играли против ростовского СКА. Чесноков прошел по флангу и прострелил низом. Я прыгал, чтобы ударить мяч головой, и в это время защитник Яшин промахнулся мимо мяча и ударил меня по голове. Я три недели лежал в больнице с тяжёлым сотрясением. Самое интересное, что меня привели в чувство сразу после удара. Говорят, я ещё двадцать минут играл, но ничего не помню. Потом упал и потерял сознание.
После больницы меня снова заставили выйти на поле против киевского «Динамо». Мяч снова был низким, я вынырнул из-под игрока, а Баль летел прямой ногой и почти попал в височную область. Он потом говорил, что думал: «Сейчас голова Тарханова окончательно разлетится...» Был и другой случай, после которого я думал, что это конец.

— Какой случай?

— Я бил по воротам Ростова, и Валера Новиков с весом в сто килограммов подлетел ко мне. Он ударил мячом в меня, а затем сам врезался головой. Я потерял сознание, и когда пришёл в себя, не чувствовал рук и ног. Понял, что что-то с шейными позвонками. Думаю, всё, конец мне. Меня сняли с поля, через несколько минут ноги начали шевелиться, руки тоже. Но несколько дней я не мог повернуться на кровати, лежал только на животе. Боль была ужасной.

— Помните об этом до сих пор?

— Недавно в Литве мне сделали операцию на том месте. Опухоль образовалась, и думали, что это рак. Сначала начали с щитовидной железы, а потом взялись за опухоль. Пытались пробить её иглой, но не смогли — она была очень твердая. Вырезали, посмотрели, а там оказалось кровяное месиво, погибшие связки и лимфоузел. Всё это осталось после того столкновения...

Александр Тарханов — поистине уникальная личность. Он способен рассказать массу интересных историй, и каждый рассказ отличается своей оригинальностью и увлекательностью. Возможно, это связано с его мастерством повествования, но, безусловно, за этим стоит и его жизненный опыт.

Каждый раз, когда я говорил с Тархановым, он не только делился увлекательными историями, но и раскрывал свои особенные наблюдения о футболистах. Он сам не удивился, когда я сообщил о его редком взгляде на игроков. Тарханов спокойно подтвердил это и выдал целый список имен, которых он заметил и развил.

Он рассказал, как заметил и вытащил из тени таких футболистов, как Семшов, который сначала не производил впечатления, Анюкова, который мог бы остаться незамеченным, и Игнашевича, которому никто не верил. Тарханов вспомнил, как предложил Газзаеву привлечь Игнашевича в молодежную сборную, и как это предложение оказалось ключевым для дальнейшей карьеры защитника.

— Но вот Андрея Тихонова вы едва не упустили, — заметил я.

— Это не совсем так, — ответил Тарханов.
— В 1988 году мне поручили отобрать футболистов 1970 года рождения для сборной РСФСР и ЦСКА. За два с половиной месяца я просмотрел около семидесяти человек на Песчанке. Из них я выбрал троих: Веретенникова, Дроздова и Гилагаева. Тихонов только что перенес болезнь, и я выпустил его в матче против дубля ЦСКА. Мы выиграли 5:0, и Андрей выглядел неплохо. Однако в ЦСКА не стали его брать: «Зачем они нам нужны, своих полно?» Дроздова забрали в московское «Динамо», Веретенникова в СКА. Тихонов остался позабытым.

— Значит, вы вновь встретились в «Спартаке»?

— Да, именно так. Я сам привел его в «Спартак». После армии Тихонов играл за Реутов. Тренер дубля Зернов сказал: «Федорыч, съезди, посмотри на парня. Он хороший!» Я не проигнорировал этот совет и съездил. Потом я вытащил Иваныча из Реутова, который отдал указание не упускать Тихонова из виду. В конце сезона мы его подписали. А как он оказался в «Крыльях», вам известно?

— Нет, расскажите.

— Тихонов сам попросился потренироваться перед просмотром в «Саутгемптоне». Неделю он работал с нами. И Ткаченко предложил: «А что если Тихонова взять к себе?» После тренировки я предложил Андрею: «Есть предложение. Если в Англии ничего не выйдет, приезжай к нам».

— А что насчет Немсадзе, конкурента Хохлова в ЦСКА? Говорят, он расспрашивал Хохлова о контрактах и получил ответ о «Мерседесе» и 50 тысячах долларов подъемных, после чего был исключен из команды.

— Я помню только фамилию Немсадзе. Когда я возглавил ЦСКА, мне сказали, что Хохлов почти подписал контракт с Израилем и что он вообще слаб по характеру. Я сам посмотрел его за дубль и увидел, что парень отличный. Но Дмитрий уже был настроен на Израиль. В ЦСКА ему платили две тысячи рублей. Он волновался: «А вдруг у меня не получится?» Я ответил: «Давай так — я буду терпеть, пока ты не заиграешь». На сборах у Хохлова не все шло гладко, его лишь Радимов подбадривал. Но постепенно, потихоньку, он начал показывать себя.

— Роберто Карлоса вы заметили сразу?

— В 1994 году мой знакомый предложил организовать тур бразильской команды в Россию. Мы встретили бразильцев уставшими и голодными, накрыли им стол с бутербродами и чаем. На турнире «Палмейрас», «Спартак» и «Динамо» бразильцы показал

— А Роберто Карлос?

— Карлос забил отличный гол и отдал фантастическую передачу. Президент «Палмейраса» предложил его за 500 тысяч долларов, а Амарала тоже. Романцев подумал, но не решился — бюджет был ограничен. Карлос уже осенью ушел в «Интер».